О том, как из пессимиста превратиться в умеренного оптимиста.

Наверное, каждому, кто общался с родителями детей, имеющих тяжелые нарушения психического и физического развития, знакомо это смешанное чувство боли, возмущения, беспомощности...

Оно охватывает тебя, когда слушаешь очередной рассказ очередной мамы о пережитом ею после рождения ребенка потрясении, о реакции на это горе окружающих, об общении с чиновниками и врачами, о непробиваемой стене равнодушия и горьком одиночестве. Когда общение с этими родителями, а также с их обидчиками и мучителями из государственных ведомств и учреждений становится твоей работой, то это мало способствует радостному мировосприятию. Факторов, питавших мой пессимизм, было немало. Они общеизвестны.

Особые дети. Дети, которым особенно сложно вписаться в окружающий их мир, даже когда он к ним дружелюбен. А если этот мир не принимает их? Я не говорю о крайних случаях, когда от таких малышей, под влиянием уговоров медицинских работников или по другим причинам, отказываются, сдают в казенные дома. Страшная цифра – сейчас почти у 95% сдаваемых детей есть родители… Дети, которые лишаются семьи и оказываются в государственных психоневрологических интернатах закрытого типа, обречены на мучительное существование и преждевременную смерть. Это особая тема, к которой больно даже прикасаться.

Но не намного легче и от мыслей о детях, которым посчастливилось иметь любящую маму (реже – и папу; отцы не всегда выдерживают в этих ситуациях тяжесть эмоциональных, физических, материальных нагрузок). Какая участь ждет семьи, сделавшие единственно возможный нравственный выбор? Как правило, мама не в состоянии будет работать – ребенок нуждается в постоянном уходе и присмотре, а в детские учреждения брать особых детей (особенно со множественными нарушениями) отказываются. Один из многих примеров, подтверждающих это – семья К., в которой родилось сразу трое детей, трое обаятельных мальчиков. Все они имеют проблемы со здоровьем большей или меньшей тяжести. Детям уже около шести лет, но устроить их в какое-либо детское дошкольное учреждение не удалось. Счастье, что в этом случае «имеется в наличии» замечательный, добрый и преданный папа, но он работает, а мама тащит непосильный груз ухода за тремя такими сложными детьми, груз, который не желает разделить с ней государство.

Те же проблемы возникнут при наступлении у особого ребенка школьного возраста. Привычной практикой стало признание ребенка медико-психолого-педагогическими комиссиями «необучаемым», что, как правило, сопровождается невероятной по бездушию и цинизму рекомендацией – «перевод в учреждение системы соцзащиты». Что означает подобный совет, может в полной мере оценить лишь тот, кто знаком с проблемой и знает, каким адом являются закрытые психоневрологические интернаты. Время от времени в прессе появляются статьи, открывающие страшную правду о мучениках, содержащихся в этих заведениях (см., например, статью «Комбинат детского пытания», опубликованную под рубрикой «Шок» в «Московском комсомольце» 26.04.2005 года).

У меня всегда возникает непреодолимое желание заглянуть в глаза тем «специалистам», которые советуют передать «домашнего», любимого ребенка из семьи, где вся жизнь посвящена заботе о нем, лечению, обучению, развитию – в холодный казенный дом, где страдают и преждевременно умирают скрытые от посторонних глаз «ничейные» дети. И хотя заключения ПМПК должны носить лишь рекомендательный характер, администрация образовательных учреждений с легким сердцем на основании такой «рекомендации» отказывает в приеме ребенка в школу или исключает уже принятого в нее. Конечно же, это является нарушением закрепленного законом права ребенка на образование, но к праву этому до недавнего времени никто не относился всерьез, а в первую очередь те государственные органы, которые отвечают за образование.

Не лучше обстоит дело и с правом ребенка на реабилитацию, в частности, на социальную реабилитацию – систему мер, направленных на преодоление инвалидами ограничений жизнедеятельности и последующую социальную интеграцию. Дети с отклонениями в развитии с раннего возраста нуждаются в специальном воспитании, в помощи целой команды специалистов, включающей врача, психолога, педагога, для выявления и развития их возможностей познавать мир всеми доступными им средствами. Федеральным законом «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» от 20.07.1995 г. в этих целях предусмотрено составление каждому инвалиду индивидуальной программы реабилитации (ИПР) и реализация этой программы в специальных государственных учреждениях.

Причем законодатель, понимая, что полноценная система реабилитации у нас пока не создана, предусмотрел, что в случаях, когда при исполнении индивидуальной программы реабилитации «…техническое средство или услуга не могут быть предоставлены инвалиду или если инвалид приобрел соответствующее средство либо оплатил услугу за собственный счет», ему, в соответствии со ст. 11 Закона, выплачивается компенсация в размере стоимости услуг, которые должны быть предоставлены инвалиду.

На практике добиться составления полноценной ИПР непросто, органы медико-социальной экспертизы прямо и цинично заявляют родителям, что их дитя не нуждается в реабилитации ввиду тяжести состояния. Что в переводе с бюрократического на разговорный язык означает: ребенок «бесперспективен» и нечего тратить на него силы и средства. Хотя известно, что в социальной реабилитации более всего нуждаются именно инвалиды, имеющие серьезные ограничения жизнедеятельности, для которых малоэффективны меры медицинской помощи. Согласно статистической отчетности, в 2002 году, например, в Москве выдано всего 2626 индивидуальных программ реабилитации, в то время как инвалидами были признаны почти 16000 детей. Всего по Москве за последние десять лет разработано около 2,5 тысяч ИПР. Это ничтожно мало! В провинции дело обстоит еще хуже.

Право на реабилитацию, на выплату положенной компенсации отвоевывается самыми упорными и активно любящими своих детей родителями в результате многомесячной изнурительной «бумажной войны», хождений по инстанциям, длительных судебных разбирательств. В принятом в 2004 году правительством Федеральном перечне реабилитационных мероприятий социальная реабилитация просто отсутствует! Государство платит нашим особым детям лишь мизерную социальную пенсию, не желая нести расходов на формирование у них способности к жизни в обществе и на их образование. Соответственно, у таких детей в дальнейшем нет надежд на социализацию и получение доступной им профессии. Они обречены быть запертыми в домашних стенах, а после смерти родителей их подстерегает та же страшная участь, от которой всю жизнь пытались их спасти любящие мамы – психоневрологический интернат.

Но для того, чтобы рассказать о том, в каком темном свете видишь положение детей-инвалидов в нашей стране, не стоило бы, наверное, выходить к читателям этого журнала. Тяжелых размышлений хватает и без того у всех причастных к этой проблеме. Я пишу для того, чтобы рассказать как я стала, скажем так, умеренным оптимистом.

Региональная благотворительная общественная организация «Центр лечебной педагогики» уже много лет, помимо основной своей деятельности по реабилитации детей с нарушениями психического и физического развития, упорно и целенаправленно занимается защитой прав этих детей и популяризацией информации об их правах. Очутившись в качестве социального адвоката в компании людей увлеченных и твердо уверенных в конечной победе справедливости и гуманизма, я присматривалась к их героической борьбе с мельницами (как мне представлялось) с уважением и сомнением одновременно. Но постепенно из маленьких, скромных фрагментов стала складываться более светлая картина. Оказывается, стена бюрократического равнодушия пробиваема!

Судите сами:

Родители, чьи детишки оказываются в Центре лечебной педагогики, как правило вынуждены приобрести услуги по реабилитации ребенка частично за свой счет. Центр сделать свои услуги полностью бесплатными в отсутствие государственного финансирования не в состоянии. И хотя обращение родителей за помощью в негосударственное учреждение – вынужденная мера, поскольку государственные учреждения не могут или не желают оказать необходимую помощь их детям, компенсировать родителям затраты на реабилитацию ребенка органы социальной защиты не спешат. И тогда приходится обращаться в суд. Практика судебной защиты прав детей-инвалидов на реабилитацию пока еще нова для Москвы, да и для России, поэтому стоит рассказать о конкретных гражданских делах, инициированных ЦЛП.

Более двух лет продолжалась борьба Олеси Б. (мамы «нашей» девочки Полинки) с Департаментом социальной защиты, отказавшем в выплате компенсации затрат на социальную реабилитацию в сумме 8 тысяч рублей.

Очень показательное дело: Олеся, исключительно активная и самоотверженная мама, многократно обращалась в Департамент образования и Департамент социальной защиты, в десятки учреждений, с просьбой оказать помощь в реабилитации дочери и получала в ответ отказы ввиду сочетания сложных диагнозов девочки. Папка судебного дела разбухла от толстой пачки писем сходного содержания, из которых ясно, что ни одно из этих замечательных учреждений не рассчитано на таких детей, как Полинка.

Единственной выполнимой рекомендацией было предложение поместить ребенка в стационарное учреждение, то есть психоневрологический интернат. Но, как вы понимаете, такая рекомендация была совершенно неприемлемой для Олеси. А когда для Полинки наконец была составлена на основе рекомендаций специалистов ЦЛП индивидуальная программа реабилитации и ее успешно реализовали, Департамент соцзащиты наотрез отказался компенсировать Олесе расходы по реабилитации.

Судебное разбирательство дела по иску Олеси Б. неоднократно откладывалось и переносилось, ждать рассмотрения дела пришлось почти год (!), но в итоге было вынесено долгожданное решение: Признать незаконным отказ Департамента социальной защиты населения г. Москвы в выплате компенсации затрат. Обязать Департамент выплатить истице 7485 руб. 16 коп.

Дело по иску родителей десятилетнего Димы И. к Комитету по социальной защите населения Люберецкого района интересно тем, что это уже второй этап восстановления законных прав ребенка на получение компенсации. Впервые в Люберецком городском суде Московской области дело по жалобе родителей Димы и еще двух детей, проходивших реабилитацию в ЦЛП (Романа С. и Сони Ш.) рассматривалось 15 декабря 2002 г.

Тогда родители объединили свои усилия и обратились в суд с жалобой на бездействие Комитета по социальной защите населения Люберецкого района. Речь шла об отказе в выплате компенсации по ИПР за 2001 год. Суд признал отказ в выплате компенсации стоимости реабилитационных затрат незаконным и обязал выплатить суммы затрат на услуги по реабилитации детей, в частности родителям Димы – 6825 руб., Ромы – 35986 руб., Сони – 42527 руб.

Содержание предъявленных на сей раз родителями Димы исковых требований аналогично изложенным выше. В деле (как и в иске Олеси Б.) длинный перечень государственных организаций, отказавшихся помочь ребенку. И как и в случае с Полиной тепло и вдохновенно свидетельство документов об упорных занятиях с ребенком в ЦЛП (к счастью, с очень ощутимым результатом). Но так же упорны – увы - в своем сопротивлении чиновники от соцзащиты. Родители оплатили курс услуг по реабилитации мальчика, проводившийся в 2003 году, и с тех пор добивались выплаты компенсации в сумме 10500 руб.

В мае с.г. дело рассмотрено, решением Люберецкого суда бездействие Комитета по социальной защите признано незаконным, суд обязал удовлетворить заявленные требования в полном объеме.

В далеком Дагестане 25 апреля с.г. рассмотрено дело по иску Герея Г., требующего признать незаконным отказ Управления социальной защиты г. Махачкалы в выплате компенсации в сумме 89000 руб. за услуги по реализации ИПР. Как и в первых двух случаях, бюрократические игры чиновников от соцзащиты длились долго – с 2002 года, в результате даже был пропущен установленный срок обращения в суд. Это были привычные попытки многоголового государственного чудовища переложить ответственность с одной на какую-нибудь другую из cобственных голов: ответчик возражал против иска, утверждая, что финансирование реабилитационных мероприятий осуществляется не Управлением социальной защиты, а за счет средств Федерального бюджета, бюджетов субъектов РФ, Фонда обязательного мед. страхования, Пенсионного Фонда РФ, Фонда социального страхования РФ. Указанные фонды отчего-то тоже не спешили на помощь Герею.

Однако суд в своем решении сурово напомнил об обязанности органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих «устранить в полном объеме допущенное нарушение прав и свобод гражданина», восстановил срок обжалования в суд действий и решений, нарушающих права инвалида и вынес справедливое решение: отказ Управления социальной защиты населения г. Махачкалы признан незаконным, затраты на реабилитационные услуги с 2002 по 2005 г.г. в сумме 89000 руб. решено с ответчика взыскать. Это стало отрадным событием не только для Герея и его замечательной мамы Айшат, но и для сотрудников ЦЛП, помогавших дагестанским друзьям советами и сочувствием.

Между прочим, вот еще один повод для радости: впервые в Дагестане создан Центр помощи детям с тяжелыми психическими нарушениями и врожденными заболеваниями, история возникновения которого тесно связана с темой защиты прав особых детей.

Казалось бы – что еще нужно было этой женщине, маме Герея? Ей удалось найти прекрасного специалиста – Написат Гаджиеву – для проведения реабилитации своего сына, занятия дали ощутимый результат, можно было бы на этом и успокоиться. Но Айшат не давала покоя мысль о других детях, стыдливо спрятанных от людских глаз в саклях отдаленных аулов и в современных квартирах Махачкалы, детях, которые обречены на медленную деградацию, так как их развитием и обучением некому заниматься. И в ситуации, где другие люди могли бы только огорченно и сочувственно вздохнуть, Айшат начала действовать: нашла единомышленников среди молодых дефектологов и родителей особых детей и общими усилиями они занялись выявлением детей, нуждающихся в помощи. В результате создана общественная организация, родственная московскому ЦЛП, где проходят реабилитацию 35 детишек, а еще 500 ждут своей очереди.

Все эти семьи Айшат со своими подругами отыскала и посетила, одаряя людей надеждой на улучшение участи их детей. И столько энергии и внутреннего света в этой неутомимой женщине, что она смогла поделиться ими со многими семьями, на жизни которых лежала тень беды. Пример Айшат - убедительное подтверждение тезиса «о роли личности в истории», в данном случае в истории борьбы за права детей с ограниченными возможностями. Судебная победа Герея стала очень значимым событием для всех этих родителей, т.к. очевидно, что без компенсации государством затрат на реабилитацию никаких шансов помочь своему ребенку у большинства семей нет.

Решение об удовлетворении иска Герея после подтверждения его законности судом второй инстанции вступило в законную силу с 4 августа. Но исполнять решение чиновники отказываются, а служба судебных приставов пребывает в замешательстве. Предстоит дальнейшая борьба, теперь уже за исполнение вынесенного решения. Но все же судебные решения по всем упомянутым выше делам стали теми капельками, которые точат, как известно, камень. И как ни тверд камень государственного равнодушия к проблемам своих маленьких граждан, после прохождения непростого пути судебной защиты прав детей-инвалидов, родители убеждаются, что он не вечен и пытаться его поколебать можно и нужно.

За период с 2002 по 15.09.2005 г. родителям, которых «опекает» ЦЛП, были выплачены компенсации за полученные реабилитационные услуги в общей сложности на сумму 112605 руб. Кроме того, вынесены решения в пользу родителей детей-инвалидов еще на сумму 99500 руб., эти деньги родителям пока не выплачены, но это только вопрос времени, решения обязательно будут исполнены. И пусть родителей, добившихся удовлетворения своих законных требований значительно меньше, чем тех, кто не пытается отстаивать права своих детей, а, возможно, и вовсе об этих правах не знает. Главное – путь проложен, а уж потом, надеюсь «другие по живому следу пройдут…» и тоже переживут радость торжества справедливости.

Сейчас почти все наши мамы добиваются составления их детям индивидуальной программы реабилитации, причем такой программы, которая действительно отражала бы все насущные потребности ребенка, а не была «типовой», бессодержательной и формальной. Думается, что количество обращающихся в органы МСЭ неизбежно должно привести к иному качеству работы этих органов, с которыми у родителей связано столько обид и боли.

Что касается образования особого ребенка, то здесь тоже можно отметить скромные, но обнадеживающие победы.

Как известно, в соответствии с Конституцией РФ (ст.ст. 7, 43) государство гарантирует общедоступность и бесплатность дошкольного и школьного образования, а ст. 5 Закона «Об образовании» конкретизирует этот принцип, объясняя, что право это предоставляется независимо от состояния здоровья. В соответствии с п. 6 этой статьи детям с отклонениями в развитии должны быть созданы условия для получения ими образования, коррекции нарушений развития и социальной адаптации на основе специальных педагогических подходов.

Это – в теории. Какова же самая распространенная практика?
В детский сад № 40 г. Одинцово совсем недавно обратился папа девочки Лены, которой в индивидуальной программе реабилитации дана рекомендация посещать специальный детский сад. Директор специального (коррекционного) учреждения принять Лену отказалась наотрез, письменное заявление у него не взяла и вдобавок заявила, что вообще такого ребенка родители должны были сдать в интернат. Вопрос потрясенного отца: «А как бы Вы поступили в такой ситуации?» ничуть не поставил в тупик уважаемого работника детского образования. Не задумываясь (вопрос, видимо, осмыслен ею давно) директор воскликнула: «Если бы у меня родился такой ребенок, конечно бы отдала в интернат!»

Да, как пел Александр Дольский, «разделилось все на свете на любовь и нелюбовь». И там, где торжествует «нелюбовь», что-то сделать бывает очень трудно.

Маленькая Лена будет посещать детский сад, это вопрос чести для правовой группы ЦЛП, в которую отец обратился за помощью. Для этого потребуется некоторое время и некоторые усилия, так же как они потребовались для того, чтобы помочь мальчику Сереже из другого подмосковного города.

Сережа поначалу был более везучим, чем Лена, он посещал коррекционный детский сад с хорошим названием «Надежда». Но при обследовании в феврале 2005 г. в Научном Центре психического здоровья РАМН к прежним диагнозам «гидроцефалия» и «задержка психоречевого развития» добавился еще один «синдром аутизма». Мальчик оставался тем же милым, застенчивым Сережей, которого давно знал родной детсад, но директор заявила, что ребенка с аутизмом она держать в детском саду не будет. Срочно созванная комиссия под руководством гл. логопеда города вынесла решение о том, что Сережа из детского сада должен быть отчислен.

Пришлось разъяснить коллегам, что исключение ребенка из речевого детского сада без перевода в другое образовательное учреждение невозможно. Гл. логопед города или комиссия в целом не наделены полномочиями исключать или инициировать исключение детей из образовательного учреждения. Их обязанности заключаются, напротив, в содействии организации условий развития, обучения и воспитания, адекватных индивидуальным особенностям ребенка (Инструктивное письмо Министерства образования РФ № 27/2967-6 от 14.07.2003 г. «О психолого-медико-педагогической комиссии», п.6).

В методических рекомендациях Министерства образования РФ «О порядке создания и организации работы психолого-медико-педагогического консилиума образовательного учреждения» (№ 27/901-6 от 27.03.2000 г.) подчеркивается, что изменение условий получения образования (в рамках возможностей, имеющихся в данном образовательном учреждении) осуществляется по заключению ПМПК и заявлению родителей (п.13).

В результате активной маминой позиции Сережа – тихий ласковый ребенок со «страшным» диагнозом «синдром аутизма», по прежнему посещает свой детский сад, занимается с логопедом, а мама имеет возможность работать.

При определении особого ребенка в школу родителям опять приходится сталкиваться с расхождением между буквой закона и практикой его применения. В соответствии с п.1 ст. 16 и п.2 ст. 19 Закона РФ «Об образовании» каждая государственная и муниципальная общеобразовательная школа обязана принимать всех детей, достигших 8 лет и проживающих на прикрепленной к ней территории, а отказ директора принять ребенка является незаконным.

Но формально не имея права отказать в приеме ребенка в школу (за исключением такого основания, как отсутствие мест в данном учреждении), дирекция школы с большой долей вероятности сделает все возможное, чтобы особый ребенок не переступил школьный порог. Особенно, если речь идет о детях самой сложной категории, о которой государство думать не хочет – о детях, имеющих сложный дефект, сочетание тяжелых проблем физического и психического развития. Наши родители постоянно получают из Департамента образования отрицательные ответы по поводу обучения того или иного ребенка: «В перечне детских садов нет учреждений для детей со сложной структурой заболевания»; «учреждение принимает только детей, обслуживающих себя самостоятельно или с незначительной помощью взрослых»; «имеющиеся школы не в состоянии реализовать программу, предложенную вашему ребенку ПМПК» и т.д.

В ответ на письменную просьбу группы родителей таких детишек указать, в каком учреждении могли бы обучаться их дети, начальник окружного управления образования методично перечисляет различные имеющиеся на территории округа учреждения, заведомо зная, что они принять таких детей не смогут. В ответном письме одной из мам, уже упоминаемой нами Олеси Б., говорится: « В Вашем письме перечислены учреждения Западного административного округа, представляющие «образовательное пространство округа для детей-инвалидов». Мы могли бы только порадоваться разнообразию этих учреждений, если бы ни одно обстоятельство: в этом «образовательном пространстве» нет места для наших детей. Послушно постучавшись во все двери, на которые Вы нам указывали, мы убедились, что детей-инвалидов с тяжёлыми множественными нарушениями развития ни в одно из перечисленных учреждений не принимают и эти дети обречены на «домашний арест». Между тем, только в нашем, Западном административном округе, нами выявлено 12 таких детей (см. приложение — список), но скорее всего, мы выявили не всех».

Вот уже год родители, объединившись в общественную организацию помощи детям с особенностями психоречевого развития «Дорога в мир», отчаянно пытаются реализовать законное право своих детей на образование. Они уже твердо знают, чего хотят и чиновникам будет трудней предлагать вместо образовательного учреждения посещение бассейна в ЦПМСС «Раменки» (как это было сделано в ответ на запрос одной из мам).

Они знают о таких образовательных учреждениях, где педагогический процесс носит выраженный гуманистический характер, где даже самым тяжелым детям оказывается квалифицированная, эффективная педагогическая помощь, где, наконец, обучение благоприятствует поддержанию эмоционального тонуса детей, а говоря проще, доставляет им удовольствие, Такими учреждениями являются, к примеру, ГОУ № 1709 г. Москвы в Ясенево – экспериментальная площадка Министерства образования (к сожалению, школа уже переполнена и детей туда не принимают), специальная школа № 17 Невского района г. Санкт-Петербурга (созданная, кстати, по инициативе группы родителей), Лечебно-педагогический центр г. Пскова.

Родители настаивают на том, что в Москве остро необходима по крайней мере еще одна специальная государственная школа, подобная ГОУ № 1709 в Ясенево, они заручились поддержкой специалистов, авторов методик по работе с такими детьми, которые согласны оказать им активное содействие в организации педагогического процесса в новой школе. И хотя успех еще не достигнут, сам факт уверенного и настойчивого отстаивания родителями прав своих детей является очень обнадеживающим.

В июне этого года в ЦЛП прошел семинар, посвященный поддержке инициатив родителей детей-инвалидов, в числе других выступавших была и Лена Ильина из Петербурга, которая вместе со своим мужем добилась открытия специальной школы для своего сына Васи и других детей с тяжелыми множественными нарушениями, которые не могут ходить. Лена рассказывала: «Год назад я была в Швеции и встречалась с профессором Карлом Грюневальдом. Стараниями профессора и его единомышленников в Швеции не осталось огромных домов-интернатов. Там все дети с проблемами, подобными Васиным, живут дома, учатся в школах или специальных центрах, по закону им даже положен индивидуальный помощник». Для Лены пример господина Грюневальда стал путеводной звездой в ее деятельности по защите прав Васи и других детей. Но для родителей, которые сейчас только начинают задумываться об образовании своих малышей, таким маяком надежды станут уже неутомимые супруги Ильины.

Определение особого ребенка в школу – факт весьма отрадный, но далеко не всегда означающий, что период переживаний и битв с чиновниками от образования для родителей закончился. Вот случай, которым пришлось заниматься Центру лечебной педагогики: четверых детей, обучающихся в Дубнинской муниципальной специальной коррекционной школе «Возможность» по программе для глубоко умственно отсталых, решили из школы отчислить. В марте 2005 года их родителей на заседании медико-психолого-педагогической комиссии уведомили о прекращении занятий с их детьми с 1 сентября 2005 года ввиду их «необучаемости», о чем была сделана запись в медицинских картах детей. Группу учеников предложили перевести в муниципальный реабилитационный центр, который ни в коей мере не являлся аналогом школы, будучи медицинским, а не образовательным учреждением. И в этом случае обращает на себя внимание термин «необучаемый ребенок», совершенно недопустимый ввиду его противоречия закону, уж не говоря об элементарной корректности.

В соответствии с ФЗ «О социальной защите инвалидов в РФ» детям-инвалидам, состояние здоровья которых исключает возможность их пребывания в общих или специальных образовательных учреждениях, органы управления образованием и образовательные учреждения обеспечивают с согласия родителей обучение по индивидуальной программе на дому (ст.18). В данном случае, несмотря на присутствие во время заседания комиссии родителей изгоняемых детей, их мнением никто даже не поинтересовался, мамы уходили с заседения ПМПК, по их словам, в шоковом состоянии.

Министерство образования Российской Федерации, сталкиваясь с подобными случаями превышения комиссиями их полномочий, в письме № 26/188-6и от 6 апреля 2004 г. специально подчеркивает: «В Российской Федерации остро стоит вопрос о соблюдении прав на образование детей-инвалидов с отклонениями в умственном развитии, в связи с чем необходимо обеспечить неукоснительное соблюдение ст.43 Конституции РФ и п. 10 ст. 50 Закона РФ «Об образовании» психолого-медико-педагогическими комиссиями при вынесении заключений, препятствующих осуществлению права на образование.»

Закон исключает возможность отчисления ребенка из коррекционной школы без обеспечения продолжения его обучения в другом коррекционном учебном заведении или на дому. Детей из Дубнинской школы исключали из школы, не проявляя никакого интереса к тому, как сложится их дальнейшая судьба. Особенно прискорбно, что такой вопиющий случай произошел в школе, где наработан положительный опыт и имелась возможность обучать детей даже с тяжелыми нарушениями психоречевого развития. Причем речь идет не только о вышеназванных четырех ребятах, подобные прецеденты имели место и раньше, и возникла уже некая тенденция вытеснения из данного учреждения детей с синдромом аутизма, с эписиндромом, занимающихся по программе ГУО ( для глубоко умственно-отсталых ).

Допущенное беззаконие было обжаловано в прокуратуру г. Дубны и прокуратуру Московской области. И помощь детям была оказана очень оперативно и решительно. Родителям ответили, что нарушение прав их детей налицо и пообещали самое активное содействие. Казалось, что достаточно категоричной беседы с руководителями школы для того, чтобы они отказались от мысли избавляться от своих подопечных таким противоправным образом.

Родители были очень ободрены поддержкой. Вслед за родителями четырех детей в прокуратуру обратились родители пятого потенциального потерпевшего – Антона К. У ребенка произошло ухудшение состояния и от него тоже родная школа хотела бы избавиться. Но после рассмотрения жалобы в прокуратуре от этого намерения отказались, Антон продолжает учиться.

Опытом родителей воспользовались и в случае попытки вытеснения мальчика Семы Б. из нулевого класса при д/с г. Дубны. У ребенка нарушение эмоционально-волевой сферы по типу аутизма, он непоседа, громкоговорящий, в общем, неудобный ребенок, но с сохранным интеллектом. И этого ребенка попытались отчислить на домашнее обучение. Вызвали маму и Сему на ПМПК, однако мама, узнавшая о своих правах, пришла на комиссию одна. Воспитательница попыталась привести Сему, но мама категорически запретила ей это. На ПМПК мама держалась уверенно и заявила, что ее все устраивает в нынешнем обучении сына, переводить его на домашнее обучение она не согласна. И в этом случае у «гонителей» Семы ничего не вышло! Можно с удовлетворением отметить, что с повышением осведомленности родителей детей-инвалидов о своих правах, произвол в отношении их детей становится все более затруднительным.

В этой ситуации заслуживает самых добрых слов зам. прокурора Дубны Елена Анатольевна Иванова, проявившая профессионализм, настойчивость, редкую отзывчивость и сочувствие к детям-инвалидам.

Зам. председателя некоммерческого партнерства родителей детей с особенностями развития «Вера» г. Дубны Людмила Андреевна Сеннер рассказывает: «Мы не преследовали цель наказать, наша цель – научить и показать ПМПК пределы их полномочий, объяснить директору школы, что существует контроль ее действий. В августе 2005 г. родители инициировали обследование детей с участием специалистов ЦЛП, под контролем общества «Вера». Дирекция школы вновь попыталась оказать давление на родителей, высказывались угрозы, что детей отправят в областную психиатрическую больницу, но родители уже вели себя достойно, не пугались, говорили о потребностях своих детей. Директор заявила: «Я ваших детей все равно выгоню, эти дети учиться не будут». Родители опять позвонили в прокуратуру и директору было сказано: «Отчислить детей-инвалидов невозможно», а родителям – еще раз напишите письмо от общественной организации».

В итоге все дети, кроме Миши Ш. (ему уже 18 лет, и он 12 лет был в школе), продолжают учебу. Даже в отношении 18-летнего Максима Б., находящегося на надомном обучении (ДЦП, сохранный интеллект) зам. прокурора сказала директору школы, что не даст разрешения на его отчисление, пока вопрос не будет согласован с родительским обществом «Вера».

История имела еще один неожиданный результат: был налажен исключительно продуктивный контакт с Галиной Ивановной Медведевой – председателем ПМПК, ведущим специалистом отдела образования Дубны. Несмотря на ее участие в несостоявшейся попытке незаконного отчисления детей из школы, сейчас о ней родители говорят как об очень добром, хорошем, понимающем человеке. Это пример того, как влияет бездушная система даже на хороших людей. Осознав, что действия ПМПК противоречили закону, Галина Ивановна стала всячески содействовать получению особыми детьми образования Сейчас родители из общества «Вера» говорят, что они уверены в том, что никто их детей не тронет. Они считают, что обращение в прокуратуру было очень важной и эффективной акцией. В настоящее время на ПМПК ребенка вызывают, как правило, в случае необходимости повышения его образовательного статуса, когда его хотят перевести из коррекционной школы в общеобразовательную.

Изменение ситуации в Дубне очень радует и подтверждает, что такой способ защиты прав особых детей заслуживает широкого применения.

Еще более шокирующий случай избавления от неугодного дирекции школы ребенка произошел также в Подмосковье. Алеша И. учился в Тучковской коррекционной школе-интернате, однако решением областной психолого-медико-педагогической комиссии от 1.02.2005 г. был признан необучаемым и на этом основании отчислен из школы с рекомендацией поместить его в специализированное интернатное учреждение для умственно отсталых детей системы социальной защиты населения.

23.05.2005 г. прокурором г. Руза принесен протест на противоречащий закону приказ об отчислении Алексея. В тот же день, 23.05.2005 г. директор Тучковской школы-интерната Н.А. Грузинова издает поразительный приказ, первым пунктом которого отменяет приказ об отчислении Алексея, а вторым пунктам, вопреки здравому смыслу не восстанавливает его, а бесстрастно пишет: «Осуществить его перевод в учреждение соцзащиты.»

Как известно, учреждение соцзащиты не является образовательным учреждением, это не аналог школы, а всего лишь место пребывания, место жительства находящихся в нем детей. И место весьма безрадостное, в котором возможно не развитие, а только деградация имевших несчастье попасть туда детей с нарушениями психического развития. Обычно это вынужденная мера в отношении сирот и тех, от кого отказались родители. У Алексея И. имеется любящая его мама, которая ни в коем случае не намерена отдавать сына в интернатное учреждение закрытого типа. Но что могла сделать эта измученная, робкая, женщина, уровень образования который явно недостаточен для борьбы с просвещенными педагогами …

17 июня с.г. мама привезла Алексея в школу и обратилась к директору с просьбой исправить допущенную ошибку, восстановив мальчика. Однако директор принять письменное заявление мамы отказалась в присутствии представителей Уполномоченного по правам человека Московской области и Комитета «За гражданские права», более того, зам. директора выгоняла Алешу и сопровождавших его взрослых из приемной, мешая составлению акта об отказе в принятии заявления.

23 августа 2005 г. Алексей И. был принят и проконсультирован в таком авторитетном учреждении, как Коррекционно-диагностический центр Института коррекционной педагогики Российской Академии Образования. Рекомендация, выданная Алексею, гласит: «Продолжить обучение в коррекционной школе VIII вида с 1 сентября 2005 г.»

1 сентября 2005 г. мама вновь привела Алешу в его родную школу, ставшую по воле дирекции для него чужой, мальчика опять не допустили к занятиям. К тому же он стал свидетелем враждебного разговора с его мамой, что явилось еще одной травмой для души подростка.

2 сентября Алеша был обследован в отделении Социальной психиатрии детей и подростков Государственного Научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского. В фундаментальном пятистраничном Заключении сделан вывод о том, что уровень психического развития мальчика (школьные навыки, навыки самообслуживания, развитие общих бытовых навыков, моторных навыков, интересов, социальные установки и т.д.) соответствует требованиям, предъявляемым к учащимся коррекционных школ VIII типа. Он нуждается в направлении для дальнейшего обучения в коррекционную школу VIII типа, что позволит ему достичь в итоге хорошего уровня социальной адаптации, обеспечит в будущем достаточный уровень самостоятельного социального функционирования.

Сейчас, наконец-то, в нашей стране предпринимаются попытки сделать право всех детей на образование не декларацией, а реальностью. Создаются школы и учебные программы для детей с

Категория:

Добавить комментарий

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии