«Отзыв закона о распределенной опеке: как двигаться вперед несмотря на неудачи. Откуда брать силы и что делать» – об этом говорил руководитель правовой группы Центра лечебной педагогики Роман Дименштейн на секции «Трудные вопросы третьего сектора: решить нельзя смириться» конференции об актуальных вопросах работы некоммерческих организаций «Маршруты помощи. Профессиональная конференция для НКО», проведенной Милосердием.ru 10 июня 2025 года. Публикуем текст выступления (а видеозапись можно посмотреть здесь, с 5:50:46 до 6:04:00):
«Ситуация с законопроектом, конечно, совершенно волшебная – тут мы вступаем в зону иной реальности. Про этот законопроект Президент три раза давал поручение, чтобы он был срочно принят, законопроект был поддержан всеми Советами (президентскими, по правам человека и т.п.), был поддержан лично Патриархом и церковным съездом, лидерами еврейской и мусульманской общин – куда ни посмотри, он был поддержан просто со всех сторон. Законопроект разрабатывался в Совете Федерации с привлечением всех необходимых министерств и ведомств, и эти министерства и ведомства тоже очень хотели, чтобы этот законопроект появился. И вдруг мы обнаруживаем, что у таких вещей возникают препятствия – они сначала долго не проходят, а после этого вообще снимаются с дистанции!
Мы понимаем, что тут какая-то очень необычная ситуация – что-то за этим стоит, и надо понять, по каким законам эта ситуация меняется и когда же изменится. Для этого нам надо немного поговорить про то, как всё развивалось. Дело в том, что это не просто один отдельно взятый законопроект.
Жизнь меняется довольно долго – Центр лечебной педагогики открылся официально в 1991 году, а вообще работает с 1989 года. Тогда все чиновники говорили на языке «необучаемых» детей. И где они, «необучаемые» дети? Закон об образовании, согласно которому все дети имеют право учиться, давно уже есть. Но сколько лет мы с чиновниками говорили на этом языке! Очень много изменилось в самых разных социальных сферах за это время: мы делали первую интегративную школу, первые интегративные детские сады, отдавали их государству, и они становились государственными… Ландшафт постепенно меняется, и назад провернуть это нельзя.
Получается, есть какие-то мощные силы, препятствующие естественности, которой мы ожидаем, – и нужно на этом сосредоточиться и подумать. Про какую естественность мы говорим, когда мы говорим про людей с психическими нарушениями? Мы просто хотим, чтобы если, например, родителей не стало, то чтобы жизнь человека с психическими нарушениями продолжалась – чтобы он мог жить в своей квартире, учиться или работать, чтобы средства, которые у него есть, которые родители накопили, работали на него. То есть мы хотим, чтобы была возможна отложенная забота – чтобы родители имели возможность позаботиться о будущем своего ребенка. А почему вдруг это нельзя? Это же очень естественно, и это очень много где есть.
Но есть другая естественность – когда люди не могут по каким-то причинам справиться с особым человеком и помещают его в интернат. Интернат, как мы знаем, – это такое место предоставления социальных услуг. Вы не смотрите, что он за колючей проволокой и за высоким забором, и что оттуда по каким-то загадочным правилам даже дееспособный человек, такой как мы с вами, почему-то не имеет возможности выйти, хотя это просто место предоставления социальных услуг. Это просто устроено так заколдованно. А мы хотим, чтобы на жизнь там мог кто-то влиять – например, родитель, который остался снаружи за забором. Чтобы не как сейчас, когда опекунство обязательно передается интернату, и никто снаружи не имеет возможности влиять на судьбу человека. А мы хотим, чтобы родитель имел такую возможность, мы хотим, чтобы была внешняя опека, и чтобы, если внешнему опекуну не нравится, как в этом месте предоставляют услуги, он спокойно мог перевести в другое место. А потом появляется сопровождаемое проживание, чтобы человек мог вместо интерната выбрать сопровождаемое проживание – например, если ему там нравится больше. И мы хотим, чтобы государство тратило деньги и на негосударственные такие места (так же, как оно тратит на государственные), если там предоставляются услуги более качественные и более эффективные.
Кстати, Президент был крайне поражен, когда на встрече, посвященной законопроекту, Мария Островская [президент СПб БОО «Перспективы»] рассказала, что интернаты построены на принципе конфликта интересов: они сами предоставляют услуги и сами контролируют предоставление услуг. И мы все представляем, каково бывает качество такого рода услуг. Как юрист президент очень остро отреагировал на такую ситуацию – и это было его первое движение, чтобы законопроект был принят. Но законопроекта нет.
Но надо понимать, что такие вещи не делаются быстро. Бывают некоторые успехи: например, было очень успешно, когда общественность ввела очень важную ступеньку между дееспособностью и недееспособностью – ограниченную дееспособность. Наши юристы, в первую очередь, Елена Заблоцкис, и СПб БОО «Перспективы» со своей стороны поработали здорово, они вместе с Дмитрием Бартеневым выиграли в Конституционном суде. До этого в России огромное количество людей были неправомерным образом лишены дееспособности, а это такая ступенька, от дееспособности к недееспособности, с которой удобно падать, а подняться назад практически нереально. Но общими усилиями в Гражданский Кодекс смогли ввести ограниченную дееспособность, и это отдельная очень важная тема, и про это должны все знать и активно пользоваться.
Были отдельные удачи, но в принципе это долгая история. Так как на протяжении многих десятилетий весь принцип социальной защиты в Советском Союзе, так же как, впрочем, в других странах мира, был построен на принципе изоляции, а не на принципе интеграции, то смена парадигмы, разворот, происходит всюду довольно трудно, и у нас в том числе. Но происходит. Я уже назвал несколько примеров, и видно, что мы постепенно уходим от закрытости в разных сферах, от изолированности дома, в интернате, где-то еще. Люди выходят наружу, люди идут в школы, люди на сопровождаемом проживании живут, прямо скажем, принципиально иным образом – их судьба не кончается, не кончается ни образование, ни работа и так далее. То есть по мере нарастания альтернатив весь этот благотворительный социальный ландшафт постепенно меняется.
Дело в том, что отклоненные за последнее время законодательные инициативы – и закон о распределенной опеке, и закон о службе защиты прав, которая должна присутствовать внутри стационарных организаций социального обслуживания – так устроены, что там очень большую роль играет некоммерческий сектор. То есть внутрь закона, помимо государства, запускают некоммерческий сектор, и он является там очень важной опорой. Поэтому мы можем примерно догадаться, как и откуда идет сопротивление, и почему даже на самом верху есть и те, кто за, и те, кто против.
Ну отклонили законопроект – но повернуть всю эту махину, честно говоря, уже нельзя. Новая парадигма, связанная с открытостью и интеграцией, проявляет себя в том, что в закон уже вошли сопровождаемое проживание и поддерживаемое трудоустройство. То есть многие черты, связанные с новой социальной сферой и теми реформами, которые должны произойти, так или иначе входят в нашу жизнь, и дальше диссонанс будет ощущаться все острее. Вот, например, есть сопровождаемое проживание, человек там живет, все хорошо, устроен нормально, и вдруг – раз, ему исполнилось 18 лет, и какая-то невидимая рука выхватывает его и забирает в интернат, и всё, нет ни нормальной жизни, ни образования, ни работы, ничего, всё кончилось. А почему? Потому что у него нет опекуна. А государство, органы опеки, не могут ничего предложить человеку кроме интерната в качестве опекуна. Поэтому человек выхватывается и оказывается в интернате.
Вот эти диссонансы – ненадолго. Постепенно станет очевидно, люди расколдуются и начнут говорить: «Почему такая ерунда, давайте сделаем нормально!». За те почти 30 лет, которые мы работаем в этой сфере, изменилось уже очень многое. Я могу несколько часов рассказывать, что уже удалось изменить. И поэтому один эпизод, когда кто-то что-то отклонил, нас уже не смущает. Мы видели много всяких сопротивлений и оборон, которые долго держались – но это всё ломается. И ломается, как ни парадоксально, обычно изнутри: нарастает критическая масса изменений и в какой-то момент она ломает, разбивает скорлупу. Это ведь снаружи скорлупа очень твердая, а изнутри она очень быстро ломается, когда ее начинают клевать. И рано или поздно сама система доживает до того, что ей эта скорлупа начинает мешать.
Так что не бойтесь ничего. Движемся вперед с Божьей помощью!
Апостол Павел говорит, что наша борьба не против плоти и крови («плоть и кровь» – это термин, обозначающий человека), а против «духов злобы поднебесной». Чиновники, с которыми мы общаемся, – это просто люди, и свободы у них намного меньше, чем у нас, потому что они внутри системы, она их съела и переваривает, а мы-то снаружи».
⇒⇒⇒⇒⇒⇒⇒
Еще по теме:
Без распределенной опеки все меры поддержки недееспособных людей будут неполными
Добавить комментарий